Исследователи Тель-Авивского университета считают, что синдром фибромиалгии — хроническое состояние, характеризующееся широким спектром болевых ощущений, усталостью и когнитивными проблемами — может быть следствием посттравматического, физического и психологического стресса, связанного с сексуальным насилием в детстве.
Исследования показывают, что пациентов с фибромиалгией, переживших сексуальное насилие в детстве, можно эффективно лечить гипербарической кислородной терапией — применением гипербарического давления в сочетании с увеличенной доставкой кислорода к тканям, лишенным кислорода. Результаты исследований опубликованы в Frontiers in Psychology.
Сексуальное насилие в детстве (CSA) является фактором риска психологической травмы, которая отрицательно влияет на развитие и функциональность мозга, а также является сильным предиктором ментальных заболеваний на протяжении всей жизни. Имеются данные о том, что этиологические аномалии психологической травмы, вызванные CSA и черепно-мозговой травмой, связаны с аналогичными нейробиологическими патогенами. Традиционные методы лечения, которые используются, чтобы помочь выжившим после травмы CSA, являются чисто психологическими и лишь иногда сопровождаются фармакологическим лечением.
Двойное лечение, одновременно сочетающее в себе гипербарическую оксигенацию (HBOT) и психотерапию, впервые затронуло как области мозга, страдающие от метаболической дисфункции, так и клинические психологические симптомы, которые проявляют выжившие после CSA. Эта теоретическая модель исследования была основана на доказательствах того, что травматический опыт влияет на мозг, тело (с точки зрения сенсорной чувствительности) и разум. Была предпринята попытка ответить на сложный вопрос — можно ли обратить вспять эффекты CSA с помощью мультидисциплинарного подхода, состоящего из гипербарической кислородной терапии и психотерапии.
В клиническом исследовании приняли участие 30 женщин с историей CSA, которые соответствовали критериям диагностики фибромиалгии (СФ) в течение как минимум 5 лет до исследования. Средний возраст составил 45,9 (SD = 8,9), средний уровень образования — 16,5 (SD = 3,3), 60% были замужем, 73,3% были трудоустроены и 36,7% были религиозными. Что касается характеристик жестокого обращения, то 56% подвергались насилию в течение года в детстве, а 66,7% подвергались насилию со стороны члена семьи.
Участницы были случайным образом распределены в группу лечения, прошли 60 сеансов HBOT и психотерапии. Лечение состояло из 90-минутного воздействия 100% кислорода при 2 АТА с 5-минутными воздушными перерывами каждые 20 минут. Контрольная / перекрестная группа получала только психотерапию. После контрольного периода этой группе добавили HBOT. Параметрами измерения являлись симптомы СФ, ПТСР, качество жизни, функции мозга и структурная визуализация.
После сеансов HBOT наблюдалось значительное улучшение всех критериев СФ, качества жизни (SF-36) и облегчения симптомов ПТСР. Такие же значительные улучшения наблюдались в контрольной группе после перехода на HBOT. Важно отметить, что психическое и физическое состояние наблюдаемых в контрольной группе, получавшей только психотерапию, не улучшилось в течение этой фазы (а у некоторые даже ухудшилось). После HBOT визуализация головного мозга с помощью ОФЭКТ показала значительное увеличение активности мозга в префронтальной коре, орбитальной лобной коре и субгенуальной области (p <0,05). Значительное улучшение микроструктуры головного мозга было отмечено с помощью МРТ в переднем таламическом отделе, левом островке и правом таламусе.
«Теперь мы знаем, что тяжелый эмоциональный стресс, например, вызванный сексуальным насилием, может вызвать ментальные заболевания и их физические проявления. Это может объяснить некоторые неослабевающие долгосрочные физические и психологические расстройства, такие как фибромиалгия. Мы также выяснили, что СФ укореняется в той части мозга, которая отвечает за интерпретацию боли. Используя новые технологии визуализации мозга, мы впервые идентифицировали области мозга, поврежденные в результате травматического воздействия».
профессор Шай Эфрати
Эти результаты служат объяснением часто ограниченных результатов психологического вмешательства, которые не обеспечивают физиологического восстановления поврежденной ткани мозга. Исследование показывает, что, когда используется гипербарическая кислородная терапия, она может индуцировать нейропластичность и значительно улучшать связанные клинические симптомы.
«Несмотря на то, что некоторые области мозга ранее уже связывались с фибромиалгией и ПТСР, обнаруженная нами корреляция добавила новые знания о функциях мозга. В будущем мы надеемся, что сможем диагностировать психологические расстройства с помощью объективной визуализации мозга».
доктор Амир Хаданни
Другой целью исследования было описание когнитивно-эмоционального процесса, который участники испытывали во время HBOT, с помощью их рассказов и рисунков, записанных в их ежедневниках. Были также изучены ретроспективные итоги опыта участников HBOT и психотерапии, представленные через 6 месяцев после прекращения лечения. Качественные результаты, похоже, согласуются с результатами количественных данных и изменениями в функционировании мозга.
Теоретическая модель всего исследования (медицинские, количественные и качественные данные) базировалась на предположении, что для того, чтобы справиться с подавляющим травматическим событием CSA, мозг изменяет паттерны передачи сигналов от задействованных путей, уменьшая перфузию крови и снабжение кислородом. Это, в свою очередь, приводит к снижению связи с областями мозга, такими как соматосенсорные области. Во время стресса недостаток перфузии крови / кислорода приводит к переходу от аэробного к неаэробному метаболизму в головном мозге, точно так же, как полутень, возникающая после инсульта или черепно-мозговой травмы. Соматосенсорные области создают карту тела на мозге, где каждая область обрабатывает сигналы от определенных частей тела. Это вмешательство в уровень связи между соматосенсорными областями и префронтальными областями, проявляющееся в высоком уровне диссоциации, позволяет разделиться телу и разуму жертвы, что увеличивает шансы человека на выживание.
Разделение диссоциативных частей личности, проявляющееся в симптомах, которые можно разделить на негативные (функциональные потери, такие как амнезия и паралич), позитивные (вторжения, такие как воспоминания) и психоформы (амнезия, эпизоды транса) или соматоформные. (такие симптомы, как анестезия или тики). В сочетании с преувеличенными ответами мозжечковой миндалины, наблюдаемыми у переживших CSA с посттравматическим стрессовым расстройством, ограниченная способность распознавать угрозу из-за дисфункции гиппокампа и миндалины может способствовать повышенной бдительности, поведенческой активации, преувеличенным реакциям на стресс и дальнейшему приобретению ассоциаций страха. Нарушение префронтальной корковой функции может затем способствовать дальнейшей психической симптоматике и симптоматике здоровья, такой как нарушения памяти и воспоминаний, эмоциональный дистресс, тревога, самоповреждающее поведение, расстройства пищевого поведения, зависимость и хронический болевой синдром в результате недостаточного подавления реакции на стресс, ассоциации со страхом и исчезновение.
Выяснилось, что нейропластичность мозга и восстановление функции мозга можно осуществить с помощью HBOT, что, в свою очередь, увеличивает взаимосвязь между пораженными участками мозга. В результате наблюдалось снижение уровня диссоциации и симптомов, с одной стороны, и улучшение когнитивных и эмоциональных способностей справляться с ситуацией, а также осведомленность, с другой стороны. Этот процесс можно было наглядно увидеть на трех этапах HBOT, описанных участниками. На первом этапе тело, казалось, вспоминало болезненные физические ощущения. За ними следовали когнитивные и эмоциональные негативные воспоминания, которые до тех пор были диссоциированы и забыты.
На втором этапе, после уменьшения симптомов дистресса, таких как кошмары, повышенная бдительность, тревога и депрессия, наступило состояние физического и эмоционального расслабления. Третья фаза характеризовалась новой физической и эмоциональной энергией, жизненным энтузиазмом и, что наиболее важно, изменением восприятия времени. Казалось, что участники перешли от ориентации в прошлом к ориентации на будущее. Прошлое больше не омрачало настоящее, позволяя выжившему испытать настоящее и стремиться к новому волнующему, свободному от бремени прошлого, будущему.
Результаты этого исследования подтверждают концептуальное представление о сексуальном насилии в детстве. Они постулируют пять травмагенных конструкций: бездомность разума / души — раскол между телом и разумом, фиксация во времени — настоящее и будущее как отражения прошлого, ловушка искаженной близости — отсутствие подлинности, ловушка предательства — все предают, и инсценировка — необходимость заново пережить этот опыт. С клинической терапевтической точки зрения происходит раскол между разумом и телом, поскольку ребенок больше не может воспринимать тело как «безопасный дом».
Избежать жестокого обращения часто можно только виртуально в сознании жертвы, в то время как тело продолжает терпеть страдания. В попытке не чувствовать, не слышать, не видеть, не быть, активируется диссоциация, разделяющая личность ребенка (динамическую, биопсихосоциальную систему в целом) на диссоциативные подсистемы, которые недостаточно интегрированы, динамически, но чрезмерно стабильны. Это приводит к расколу между телом и разумом ребенка, который определяет характерные психические и поведенческие действия пострадавшего ребенка и вызывает такие симптомы, как самоповреждающее поведение, расстройства пищевого поведения и даже суицид.
Предыдущие исследования показали, что взрослые, пережившие CSA, демонстрируют высокий уровень стойкой диссоциации (замешательство и дезориентация, эпизоды амнезии, кошмары, воспоминания, деперсонализация, де-реализация, чувство непричастности и отстраненность) по сравнению с другими людьми, не имеющими историю CSA.
Результаты приводят к новому пониманию лечения. Если конечной целью лечения является исцеление и «возвращение к жизни», а не просто уменьшение симптомов, то следует лечить одновременно поврежденный мозг и поврежденное «я» из-за психологической травмы. Это интенсивное двойное терапевтическое вмешательство, которое требует три месяца полной отдачи процессу как пострадавшего, так и терапевта.
«В последнее время мы были свидетелями того, как женщины, зная, что они подвергались сексуальным домогательствам и насилию, не могли вспомнить подробностей нападения. Наш новый подход демонстрирует, что неспособность вспомнить травмирующие события является биологическим, а не эмоциональным ограничением. Повторяющееся воздействие травмирующих событий создает необходимость подавлять эти события. Биологически это означает, что области мозга, ответственные за эти воспоминания, фактически отключаются, чтобы справиться с реальностью. Это может быть ключом к причине, по которой выжившие не могут вспомнить детали или само травмирующее событие»
профессор Рэйчел Лев-Визель
В настоящее время ученые исследуют новые методы раннего вмешательства, чтобы помочь детям, пережившим сексуальное насилие.